Главная » 2006 Ноябрь 16 » Бойчукизм
00:52:48 Бойчукизм | |
 Художественное образование на советской Украине имеет сложную и достаточно поучительную историю. До революции, как известно, художественных вузов на Украине не было. Три художественные училища (в Киеве, Харькове и Одессе) были единственными очагами, куда стремилась, в основном, обеспеченная материально молодежь; уделом необеспеченной части были несколько художественно-ремесленных школ, где преподавание стояло на очень низком уровне и где ученики превращались в эксплуатируемых "подмастерьев". В первые годы революции, после ряда перестроек, художественные училища превратились в художественные институты (Киевский - с 1917 г., Харьковский и Одесский - с 1922-1923 гг.). Контингент преподавателей этих институтов в большинстве состоял из ранее преподававших тут же педагогов. Естественно, такой состав профессуры не мог удовлетворить высоким требованиям подготовки полноценного советского художника. Поэтому в 1934 г. Харьковский и Одесский художественные институты были. переведены снова на положение средних художественных училищ, Киевский же художественный институт превратился в единый художественный вуз Украины, с наиболее квалифицированным педагогическим составом. Небезынтересно остановиться на большой эволюции, проделанной этим институтом за период его 20-летнего существования, так как эта эволюция концентрированно показывает все процессы, которые характеризовали развитие искусства советской Украины. В первые годы революции Киевский художественный институт имел довольно солидные кадры педагогов, как, например, братья Кричевские, Мурашко, Бурачек, покойный Селезнев и др., продолжавшие традиции реалистического искусства. Но под напором размножившихся формалистических течений институт постепенно отступает от традиций реализма и становится цитаделью формализма. Проникновение формализма на Украину наблюдалось еще до революции. Впервые же годы революции формализм, маскируясь лозунгом "искусства революции" широко разрастается на Украине в самых разнообразных своих вариантах. Борьба за разгром реалистического искусства была главной объединяющей силой формалистических течений. И когда реализм был сведен формалистическими группами на положение пленника, когда он был заклеймен, как якобы "буржуазно-реакционная" идеология, и известное крыло молодежи, поверившее этому, начало ориентироваться на различного рода формалистические течения, - среди формалистов Украины разгорелась групповая борьба и склока. Чем более "крайней" и извращенной по своей программе была секта формалистов, тем экспансивнее была она по своим действиям и тем быстрее она сходила со сцены. Лишь одна разновидность формализма, носившая ничего не говорящее название "бойчукизм" (по имени своего основателя - Бойчука) и бывшая первоначально мало приметной в сутолоке борьбы формалистических течений, выделилась затем в качестве претендента на олицетворение "национального" стиля искусства украинского народа. Объявив себя выполнителем "исторической миссии", "бойчукизм" быстро кончает симбиоз с другими формалистическими течениями и быстро их пожирает. "Бойчукизм" становится главной формалистической группой на изофронте Украины. Он стремится прибрать к своим рукам и прибирает руководство Художественным институтом, оказывает заметное влияние на большую прослойку украинских художников. Такая экспансия "бойчукизма" едва ли может быть объяснена личными "достоинствами" его основателя - Бойчука. Человек недалекого ума и невысокой культуры, воспитанник галицкого митрополита Шептицкого, он мог только хитро маскировать и долгое время скрывать свои вражьи буржуазно-националистские цели. Объяснение этому иное. Как известно, почти каждое течение формализма стремилось популяризировать себя как явление наиновейшее, наиоригинальнейшее, отрицавшее какое бы то ни было наследие искусства прошлого. Будучи продуктом разложения буржуазной идеологии в эпоху империализма на Западе, все эти кубофутуристы, экспрессионисты, конструктивисты, супрематисты, беспредметники и др. мало находили приверженцев на почве Украины того времени. Все эти течения консолидировались больше всего в таких центрах, как Москва и Ленинград. Неоднократно приезжавшие на Украину из этих центров эмиссары формализма скоро возвращались обратно, не достигнув особых результатов. Бойчук свое "течение" начал формировать совсем с другого конца. Не отрицание традиций и авторитетов прошлого проповедовал он, нет. Отправной точкой своей он объявлял византизм и Джотто. В обстановке всеобщего отрицания формалистами наследия искусства прошлого, доведенного до полного отрицания искусства вообще, обращение к византизму в союзе с великим Джотто в "синтезе" Бойчука воспринималось многими как симптом какого-то нового возрождения искусства. Конечно, "бойчукизм" только прикрывался тенью великого Джотто и кокетничал великими мастерами раннего Возрождения, но взять от них что-либо подлинно великое он, естественно, не мог. Дальше жалкого подражания образцам византийской иконописи он не пошел, да и в его расчеты не входило идти дальше. Почему "бойчукизм" привился исключительно на Украине и почему он там был так распространен? Этот вопрос, к сожалению, никем до сих пор как следует не изучен. Для понимания этого вопроса существенное значение имеет анализ социально-политической базы "бойчукизма". Что эта база была мелкобуржуазной и даже кулацкой - это признавалось и главными вдохновителями и "шефами" самого Бойчука - врагами-националистами Вроной, бывшим директором Киевского художественного института, и Хвылей. Расцвет "бойчукизма" приходится на период 1923-1928 гг. В этот период у Бойчука в Киевском институте большинство учеников вербовалось из реакционно-буржуазной среды - всякие бывшие княгини Трубецкие, митрополичьи сыновья Липковские, дети помещиков, фабрикантов - и лишь небольшая часть была из трудящихся. Известно, что в этот же период формировались и крепли вражеские националистические группировки и в других культурно-политических отраслях: в литературе - группа Хвылевого с его стремлением оторвать украинскую литературу от "московщины" и ориентировать ее на литературные течения западного фашизма; в театре - курбасовщина, также ориентировавшаяся на империалистический Запад. Все это расцветало под непосредственной опекой Скрыпника, Хвыли и других врагов украинского народа, активно пропагандировавших все эти националистические течения, как национальные формы украинского искусства, и одновременно преследовавшие представителей реализма. Хотя численно группа Бойчука была не так уже велика, но вред, нанесенный ею художественной культуре Украины, был огромен. Держа в своих руках Художественный институт, прессу, посвященную изоискусству, имея своих покровителей в лице всяких скрыпников, затонских, хвыль и др. в Наркомпросе, Управлении по делам искусств и т.д., эта контрреволюционная группа, преследовавшая, как теперь стало ясно, диверсионные цели, вела беспощадное преследование представителей реалистического искусства. Виднейшего и старейшего художника Украины В.Г. Кричевского лишили возможности преподавать в Художественном институте. Его брат, Ф.Г. Кричевский, - крупнейший мастер реалистической живописи и старейший педагог на Украине, тоже был вынужден в период усиления господства "бойчукизма" на время покинуть Киевский художественный институт. Самый крупный акварелист Украины проф. Шовкуненко к педагогической работе в институте не допускался. Смело можно сказать, что на Украине нет ни одного более или менее солидного художника - реалиста, которого бы "бойчукисты" не преследовали, как "реакционера от искусства". Позже, в период социалистической реконструкции, когда в Художественный институт хлынула рабочая и колхозная молодежь, "бойчукизм" начинает терпеть кризис. Бойчук быстро начинает терять своих приверженцев, наиболее талантливые из которых стали врагами самого "бойчукизма". Тогда Бойчук перенес свою деятельность в Ленинградскую академию художеств (1932 г.), но просчитался: сочувствующих он там не нашел и поэтому через год вернулся обратно в Киевский художественный институт. "Бойчукизм", как мы указали выше, признавал какую-то историческую преемственность со старым искусством. Реакционерам, врагам, выступавшим под знаменем Бойчука, было по душе, что истоки "бойчукизма" - якобы в Византии; ложно истолкованный византизм был частью идеологии украинской контрреволюции, а традициями византизма они пытались объяснить формалистически - стилизующую манеру своего "метода". И в самом деле, что может больше импонировать чувству украинских националистов, как трактовка новой темы в византийско-иконописном духе, придание ей к тому же буквально казацко-гайдамацкой внешности и атрибутов: вспомним хотя бы "знаменитые" фрески луцких казарм в Киеве, в 1919 г. исполненные мастерской Бойчука, служившие в дальнейшем образцами для "бойчукистов". Поэтому-то "бойчукизм" был взят на буксир националистической контрреволюцией и протаскивался ею вплоть до его окончательного разгрома. Обратное возвращение Бойчука в Киев совпало с началом поворота нашей художественной общественности, под руководством большевистской партии, в сторону социалистического реализма, что означало неминуемый конец "бойчукизма", как "течения" в изоискусстве. К тому же это совпало с началом разгрома украинского контрреволюционного национализма по всему фронту. Перед лицом такой перспективы "бойчукизм" проделывает новую метаморфозу. Сам Бойчук и его оруженосцы принимаются за "переоценку ценностей", объявляя "бойчукизм" "заблуждением". А главный идеолог "бойчукизма" Холостенко со своей компанией и во главе с националистом врагом народа Хвылей немедленно квалифицирует "бойчукизм", как настоящий контрреволюционный национализм. Такая неожиданная перемена тактики не покажется странной, если учесть, что отдельные деятели "бойчукизма" разоблачались в этот период, как участники контрреволюционных националистических организаций, и что контрреволюционный националистический характер "бойчукизма" был довольно ясно заметен и невооруженному глазу. Расчеты Бойчука и его присных были очень просты: чем быть разгромленными другими, лучше "разоблачение бойчукизма" взять в свои руки и этим сохранить за собой и в дальнейшем руководство изофронтом Украины. Звучит как ирония тот факт, что "бойчукисты", ставшие во главе органа своей националистической группы (альманаха "Образотворче мистецтво"), Холостенко, Седляр, Петрицкий, близкие им по духу Кратко и др., объявили в этом альманахе крестовый поход "бойчукиаму", что, между прочим, не мешало одновременно работать в духе "бойчукизма" тем же Холостенке, разоблаченному врагу народа Седляру, Петрицкому и самому Бойчуку и др. Хотя 1934 г., год создания единого Художественного института в Киеве, считается календарной датой начала разгрома формализма, особенно его "бойчукистской" разновидности, влияние "бойчукизма" все же продолжает чувствоваться в некоторых работах художников Украины: это довольно ясно заметно в отдельных работах на текущей юбилейной выставке. Заметим в скобках, что некоторые неспособные художники до сих пор обвиняют "бойчукизм" в том, что он является причиной их беспомощности в искусстве. Дело в том, что "бойчукизм", как и формализм вообще, был приманкой для большинства неспособных, случайных в искусстве людей. В самом деле, тут тебе не требуется правильности рисунка, трудно разрабатываемого колорита, чувства формы, психологических трактовок, сходства, композиционных навыков, - действуй по схеме и условным тонам, и все в порядке. А когда им предъявляют сложные требования реалистического искусства, они отвечают проклятиями по адресу формалистов, видя в атом своеобразное утешение. Киевский художественный институт был главным рассадником формализма и особенно "бойчукистской" его разновидности на Украине. Он призван теперь положить конец остаткам формализма вообще, особо учтя, что сам Бойчук со своими ближайшими соратниками разоблачен как враг народа. Однако законен вопрос: что стало с реалистическим искусством на Украине за этот период формалистического плена? Конечно, реалистическое направление в искусстве было живо, были и солидные мастера этого направления, вокруг которых группировалась молодежь, не принявшая формалистических выкрутасов. Были и ныне здравствуют такие большие мастера, как Ф. и В. Кричевские, Бурачек, Шовкуненко, Козик, Прохоров, Светлицкий, Шаронов, Бершадский, Крайнев и многие другие. Нельзя сказать, что они не вели борьбы с формализмом. Но борьба эта до последних лет должным успехом не могла увенчаться, в силу особого покровительства "бойчукизму" со стороны вражеских националистических элементов, засевших в руководящих учреждениях. Надо заметить, что некоторая часть менее устойчивых художников-реалистов, деморализованная формализмом, на время отошла было от искусства и только в последние годы, благодаря общему повороту к социалистическому реализму, снова вернулась к творчеству. Этим объясняется тот непонятный на первый взгляд факт, что некоторые старые мастера дали на последние выставки ряд слабых с профессиональной стороны работ. Ограниченные рамками статьи, мы вынуждены опустить анализ других формалистических течений в искусстве Украины. К тому же они ничем существенным на Украине не отличались по сравнению с такими же течениями в РСФСР. В политическом же отношении эти течения по сравнению с "бойчукизмом" имели ничтожное значение. После всех этих экскурсов в прошлое украинского искусства мы остановимся вкратце на моментах, характеризующих переход Киевского художественного института на путь социалистического реализма. Избавиться от груза "бойчукизма" было не так-то легко даже после того, когда он, как "течение" в искусстве, полностью обанкротился и был разоблачен, как проявление буржуазного национализма. Вкоренившиеся приемы "византизма" цепко держались у многих, и требовались годы усиленной тренировки и переучивания, чтобы от них окончательно отделаться. Недаром Бойчук цинично выразился однажды, когда один из его способных и долголетних последователей осудил его с его "школой": "Ну что же, десять лет он у меня учился, а теперь потребуется ему еще десять лет, чтобы переучиваться, а там и творить некогда будет..." Требовалось прежде всего влить новые силы, чтобы освежить обстановку в институте. Этими свежими силами и были влившиеся в институт в 1934 г. педагоги и студенты разных курсов из ликвидированных художественных институтов Харькова и Одессы, где формализм, в особенности "бойчукизм", был значительно слабее. Так в институте создается солидное, крепкое и ведущее ядро педагогов и студентов, стремившихся к принципам социалистического реализма (педагоги - профессора Ф. и В. Кричевские, Шовкуненко, Козик, ныне работающий в Харьковской художественной школе, покойный Волокидин, Шаронов, Фомин, Гельман, Трохименко). Сюда же на педагогическую работу привлечены были наиболее талантливые из молодых художников. Этой группе педагогов, старых и молодых, мы обязаны полной ликвидацией в институте остатков "бойчукизма", коренной перестройкой работы в духе требований социалистического реализма. На текущей юбилейной выставке эта группа значится в числе ведущих художников. Поворот в сторону социалистического реализма не замедлил сказаться уже теперь в жизни Киевского художественного института. За весь период его существования только ныне он имеет более ли менее методически продуманный порядок учебного процесса, определенные программные требования. Таких требований к рисунку, к культуре цвета, форме, композиции, к общетеоретическим вопросам институт никогда раньше не знал. Этим объясняется тот парадокс, что многие студенты первых курсов работают лучше, чем студенты последних курсов, отведавшие в свое время отравленные блюда формалистических кухонь. Интересно, что многие бывшие питомцы художественных институтов Украины, изуродованные формалистами, особенно "бойчукистами", спустя 10-15 лет по окончании своего "художественного образования" снова начали стучаться в двери института; далеко не многим из них удается выдержать испытание даже на I курс института. Эволюцию института лучше всего демонстрировать на двух студенческих выставках: осенней 1935 г., первой серьезной выставке после начавшегося отхода от формализма, и на текущей выставке. На выставке 1935 г. еще заметны следы "бойчукизма" и формализма вообще; чувствовалась слабость в овладении натурой, в рисунке, в цвете, в композиции. Только как исключение попадались вполне грамотные вещи. В сравнении с прошлой выставкой, выставка 1938 г. свидетельствует о значительном сдвиге по пути к подлинному мастерству. В летних этюдах чувствуется больше самостоятельности. Правда, попытка показать свое лицо вылилась у многих студентов в применении непродуманно-смелых приемов письма, очень рискованных для неустоявшегося еще художника. Все же на выставке было много хороших этюдов, говорящих о здоровом понимании природы. Около 40 из этих этюдов куплены Управлением по делам искусств УССР. Работы выставки свидетельствуют о последовательности и методичности в трактовке натуры, о доведении работ до возможной законченности. Общая тенденция, характерная для института, - увлечение культурой мазка, его виртуозностью, часто в ущерб правдивости и строгости рисунка. Для более авторитетной характеристики выставки и постановки учебного процесса в институте воспользуемся высказываниями крупных художников Ленинграда и Москвы - Б.Иогансона, И.Грабаря, И.Бродского, П.Котова, Е.Ряжского, М.Сарьяна, Г.Шегаля и архитектора Лангбарда, обследовавших Киевский художественный институт по заданию Всесоюзного комитета по делам искусств. Все перечисленные художники отмечают огромные его достижения за последние три года, отмечают то, что институт, наконец, нашел правильный путь. Вкратце приведем отдельные, очень важные замечания этих товарищей. Констатируя окончательный разгром "бойчукизма", И.Грабарь отмечает еще некоторую слабость в рисунке и в чувстве формы. Необходимо, по его мнению, живопись и рисунок проходить одновременно, а не так, как было раньше, когда рисунок проходили на I и II курсах, а живопись только с III курса, что создавало определенный разрыв между рисунком и живописью. И.Бродский указывает, что, несмотря на большой сдвиг в институте за последние три года, студенты очень часто не заканчивают своих работ, что будет скверно отзываться на них по окончании института. Тов.Бродский считает необходимым в недалеком будущем создать всесоюзную выставку студенческих работ художественных вузов Киева, Ленинграда и Москвы. На этой выставке пора обсудить наболевшие вопросы нашей художественной школы, Эту мысль т.Бродского поддержали и другие выступавшие. Б.Иогансон подчеркивает правильность линии института в понимании колористических задач живописи, тесно связанных с трактовкой формы. Тов.Иогансон предлагает еще с первых курсов ввести в практику студентов композицию. П.Котов, отметив достижения студентов в колорите, предлагает ввести в практику института рисование по памяти. Это помогло бы студенту более независимо оперировать натурой в творческой работе. Е.Ряжский отмечает еще наличие остатков формализма у студентов старших курсов. Далее, т.Ряжский указывает на необходимость уделения должного внимания в институте монументальному искусству. М.Сарьян обращает внимание студентов на культуру рисунка. Он также предлагает установить связь между художественными вузами Советского Союза, практиковать творческие командировки в разные места Советского Союза. Проф. Лангбард отметил наличие здорового устремления студентов архитектурного факультета к наследству классическое архитектуры. Но в области композиции, по его мнению, студенты страдают незнанием архитектурных элементов. Учтя пожелания этих квалифицированных товарищей и подытоживая достижения последних лет, институт еще серьезнее подойдет к своей высокой миссии - дать советской Украине полноценных советских художников. | |
|
| |